21 и 22 октября кыргызская режиссёрка Нуржамал Карамолдоева представит свой дебютный полнометражный фильм Only Heaven Knows на 61-м Международном кинофестивале в Чикаго в рамках программы New Directors. Мы поговорили с Нуржамал о пути к первой картине, работе с кыргызской диаспорой в США, женских образах в кино и о том, как в своем фильме она говорит о миграции и материнстве.
В центре сюжета Only Heaven Knows одна из семей кыргызской диаспоры в Чикаго. Эрик, дальнобойщик, мечтает о собственном доме для жены Миры и матери, но его замыслы рушатся под тяжестью долгов, связанных с азартными играми. Оказавшись в сложной ситуации из-за этого, он пропадает, а Мира остаётся одна и вынуждена пробираться через череду испытаний — от бюрократических препон до сложных конфликтов внутри семейных отношений. Это напряжённая история о том, как в борьбе за право на будущее каждый шаг становится испытанием на прочность.only heaven knows, Кыргызстан, кыргызская диаспора, миграция, кыргызские фильмы, кыргызский кинематограф, кыргызская культура, Нуржамал Карамолдоева, фильмы о матерях, кыргызские режиссеры, кыргызские актёры, кыргызская фотография, кыргызская история, фильм «Өгүз Аял», фильм «Фрунзе», кыргызский фильм, тема миграции, кыргызская идентичность, кыргызская тематика, кыргызский фестиваль, кино о мигрантах, кыргызская жизнь за границей, кыргызская история в кино, тема материнства, диаспора Кыргызстана, кыргызские истории, кыргызский кинематограф в США, кыргызская культурная экспансия, традиции и современность Кыргызстана, казахстанские актёры в кино, кыргызская молодежь, кыргызская культурная дипломатия
В центре сюжета Only Heaven Knows одна из семей кыргызской диаспоры в Чикаго. Эрик, дальнобойщик, мечтает о собственном доме для жены Миры и матери, но его замыслы рушатся под тяжестью долгов, связанных с азартными играми. Оказавшись в сложной ситуации из-за этого, он пропадает, а Мира остаётся одна и вынуждена пробираться через череду испытаний — от бюрократических препон до сложных конфликтов внутри семейных отношений. Это напряжённая история о том, как в борьбе за право на будущее каждый шаг становится испытанием на прочность.only heaven knows, Кыргызстан, кыргызская диаспора, миграция, кыргызские фильмы, кыргызский кинематограф, кыргызская культура, Нуржамал Карамолдоева, фильмы о матерях, кыргызские режиссеры, кыргызские актёры, кыргызская фотография, кыргызская история, фильм «Өгүз Аял», фильм «Фрунзе», кыргызский фильм, тема миграции, кыргызская идентичность, кыргызская тематика, кыргызский фестиваль, кино о мигрантах, кыргызская жизнь за границей, кыргызская история в кино, тема материнства, диаспора Кыргызстана, кыргызские истории, кыргызский кинематограф в США, кыргызская культурная экспансия, традиции и современность Кыргызстана, казахстанские актёры в кино, кыргызская молодежь, кыргызская культурная дипломатия
Нуржамал, мне в первую очередь интересно, как появилась идея создания фильма, и почему именно эту историю вы захотели рассказать.
Нуржамал Карамолдоева:
— Это мой первый полный метр, к которому я шла 12 лет. За это время я сняла несколько короткометражных художественных и документальных фильмов, а также полнометражный документальный тру-крайм в соавторстве с Султаном Усувалиевым Who is Next?, посвященный феномену Ала Качуу (похищение невест в Кыргызстане). Премьера Who is Next? прошла в мае 2023 года на Los Angeles Asian Pacific Film Festival, где фильм получил специальный приз жюри. Во время фестиваля мы встретились с нашим соотечественником Султаном Пиржаном, предложившим мне идею сценария, над которым он уже некоторое время работал со сценаристом Джеффом Манном.
Изначально он хотел снимать этот проект сам, но позже передумал и предложил его мне. История сразу оказалась мне очень близка: я училась в США, часть моей семьи живет там, и я хорошо знаю нашу диаспору. Главный герой истории - тракист (прим. ред. так в Америке называют водителей грузовиков), это тоже знакомый мне мир: у меня есть родственники и знакомые-тракисты. Помимо этого, меня зацепила и линия «азиатского любовного треугольника»: муж, жена и его мать. Этот опыт я тоже, будучи зрелым человеком, прошла и наблюдала - мне показалось, что я смогу много об этом рассказать.
Нуржамал Карамолдоева:
— Это мой первый полный метр, к которому я шла 12 лет. За это время я сняла несколько короткометражных художественных и документальных фильмов, а также полнометражный документальный тру-крайм в соавторстве с Султаном Усувалиевым Who is Next?, посвященный феномену Ала Качуу (похищение невест в Кыргызстане). Премьера Who is Next? прошла в мае 2023 года на Los Angeles Asian Pacific Film Festival, где фильм получил специальный приз жюри. Во время фестиваля мы встретились с нашим соотечественником Султаном Пиржаном, предложившим мне идею сценария, над которым он уже некоторое время работал со сценаристом Джеффом Манном.
Изначально он хотел снимать этот проект сам, но позже передумал и предложил его мне. История сразу оказалась мне очень близка: я училась в США, часть моей семьи живет там, и я хорошо знаю нашу диаспору. Главный герой истории - тракист (прим. ред. так в Америке называют водителей грузовиков), это тоже знакомый мне мир: у меня есть родственники и знакомые-тракисты. Помимо этого, меня зацепила и линия «азиатского любовного треугольника»: муж, жена и его мать. Этот опыт я тоже, будучи зрелым человеком, прошла и наблюдала - мне показалось, что я смогу много об этом рассказать.
Для Султана в целом было важно, чтобы фильм сняла женщина-режиссер: он старается поддерживать женщин в кино и молодых авторок. После фестиваля мы встретились с ним и со сценаристкой Гульжан Токтогул («Салам, New York», реж. Руслан Акун) и договорились о сотрудничестве. Мы начали работу, и я сразу решила, что главной в этой истории будет женщина. В первоначальном сценарии героиня была написана лишь пунктиром, и я решила развивать именно её образ. Вообще во всех моих фильмах центральные фигуры - женщины. Для меня естественно говорить о женских историях: в этом сказывается не только мой личный опыт, но и то, что в Центральной Азии сейчас, на мой взгляд, женщины обретают новый голос - в этом есть дух времени.
Мне также очень интересен концепт дома, который, на мой взгляд, в наше время тоже сильно меняется в умах людей. Сегодня дом — это уже не о месте, не о стране и даже уже не о людях, которые тебя окружают. Сегодня дом — скорее ощущение внутри самого себя. В Only Heaven Knows темы дома и женщины слились: по сюжету героиня ищет пропавшего мужа, но в этом поиске она обретает себя и свой внутренний дом.
Найдя близкие для меня смыслы в изначальной истории, я взялась за проект, хотя совершенно недооценивала масштаб и сложность продакшна. За время работы я поняла, что в творчестве я очень рисковая и бескомпромиссная: в жизни не настолько, а вот в кино могу идти ва-банк. У меня нет университетского кинообразования: я училась на мастер-классах у наших режиссеров Марата Сарулу и Эрнеста Абдыжапарова, но все-таки по большей части практикой овладела на энтузиазме из любви к кино. Эти 12 лет были для меня про развитие, насмотренность, про внутреннее взросление и про техническую подготовку. Полный метр прежде всего требует именно этого - зрелости и выносливости, ведь продакшн - это марафон, где все держится на твоей энергии и энергии команды.
Мне также очень интересен концепт дома, который, на мой взгляд, в наше время тоже сильно меняется в умах людей. Сегодня дом — это уже не о месте, не о стране и даже уже не о людях, которые тебя окружают. Сегодня дом — скорее ощущение внутри самого себя. В Only Heaven Knows темы дома и женщины слились: по сюжету героиня ищет пропавшего мужа, но в этом поиске она обретает себя и свой внутренний дом.
Найдя близкие для меня смыслы в изначальной истории, я взялась за проект, хотя совершенно недооценивала масштаб и сложность продакшна. За время работы я поняла, что в творчестве я очень рисковая и бескомпромиссная: в жизни не настолько, а вот в кино могу идти ва-банк. У меня нет университетского кинообразования: я училась на мастер-классах у наших режиссеров Марата Сарулу и Эрнеста Абдыжапарова, но все-таки по большей части практикой овладела на энтузиазме из любви к кино. Эти 12 лет были для меня про развитие, насмотренность, про внутреннее взросление и про техническую подготовку. Полный метр прежде всего требует именно этого - зрелости и выносливости, ведь продакшн - это марафон, где все держится на твоей энергии и энергии команды.
Как раз хотел спросить о людях, с которыми вы работали. Расскажите о команде, вместе с которой вы снимали картину.
Нуржамал Карамолдоева:
— Продюсером фильма стала Азиза Халбекова («Рай под ногами матерей», реж. Руслан Акун), ко-продюсером Бекжан Джусупов и Марк Круз. Художником-постановщиком стал Максат Болотбеков (студия «Байрак»). В США к нам присоединился оператор-постановщик Митчелл Аренс со своей командой. Ассистент режиссера, линейные продюсеры и звуковые техники тоже были с американской стороны. Также с нами работали ребята из кыргызской диаспоры: кто-то отвечал за DIT, кто-то помогал волонтерами. В итоге получилось около 15 человек.
Съемки длились 14 дней. В Америке все жестко регламентировано: после дневной или ночной смены нужен обязательный перерыв в 12 часов, обязательно соблюдается обед, плюс наш операторский цех всегда очень трепетно относился к выстраиванию кадра и света – на это уходило много времени. Поэтому по факту у нас оставалось меньше, чем 14 съемочных дней. Локации в основном были любезно предоставлены представителями диаспоры: например, траковая компания, салон красоты и клиника — это все бизнесы наших соотечественников в Чикаго. Они очень нам помогли.
Кастинг шел параллельно: главного героя и мать нашли почти под конец препродакшна. Но именно такие трудности позволили фильму органично меняться. Я как документалист всегда отталкиваюсь от людей и мест, в которых приходится работать: аутентичность для меня важнее заранее написанных реплик.
Нуржамал Карамолдоева:
— Продюсером фильма стала Азиза Халбекова («Рай под ногами матерей», реж. Руслан Акун), ко-продюсером Бекжан Джусупов и Марк Круз. Художником-постановщиком стал Максат Болотбеков (студия «Байрак»). В США к нам присоединился оператор-постановщик Митчелл Аренс со своей командой. Ассистент режиссера, линейные продюсеры и звуковые техники тоже были с американской стороны. Также с нами работали ребята из кыргызской диаспоры: кто-то отвечал за DIT, кто-то помогал волонтерами. В итоге получилось около 15 человек.
Съемки длились 14 дней. В Америке все жестко регламентировано: после дневной или ночной смены нужен обязательный перерыв в 12 часов, обязательно соблюдается обед, плюс наш операторский цех всегда очень трепетно относился к выстраиванию кадра и света – на это уходило много времени. Поэтому по факту у нас оставалось меньше, чем 14 съемочных дней. Локации в основном были любезно предоставлены представителями диаспоры: например, траковая компания, салон красоты и клиника — это все бизнесы наших соотечественников в Чикаго. Они очень нам помогли.
Кастинг шел параллельно: главного героя и мать нашли почти под конец препродакшна. Но именно такие трудности позволили фильму органично меняться. Я как документалист всегда отталкиваюсь от людей и мест, в которых приходится работать: аутентичность для меня важнее заранее написанных реплик.
Вы сказали, что сценарий изначально был больше про мужчину. Расскажите о том, как вы его трансформировали.
Нуржамал Карамолдоева:
— Трансформация была радикальной. Я уже сказала, что мы в целом показали эту историю от лица героини, хотя изначально, да, в фокусе был мужской персонаж. Помимо этого, у матери Эрика сначала было больше своих сцен, мы даже пытались их снимать, но это оказалось лишним. Она осталась скорее лишь голосом общества: стороной традиционных устоев и нависших над героями ожиданий.
В итоге вся история сосредоточилась на героине. А в какой-то момент я поняла, что слова в истории становятся все более избыточны: важнее состояние, трансформация без диалогов. Когда диалоги появлялись, это становилось уже другим фильмом. Поэтому по ходу продакшна мы все больше уходили в наблюдение, в нюансы и в визуальный ритм. Это если говорить о моем влиянии на картину.
Нуржамал Карамолдоева:
— Трансформация была радикальной. Я уже сказала, что мы в целом показали эту историю от лица героини, хотя изначально, да, в фокусе был мужской персонаж. Помимо этого, у матери Эрика сначала было больше своих сцен, мы даже пытались их снимать, но это оказалось лишним. Она осталась скорее лишь голосом общества: стороной традиционных устоев и нависших над героями ожиданий.
В итоге вся история сосредоточилась на героине. А в какой-то момент я поняла, что слова в истории становятся все более избыточны: важнее состояние, трансформация без диалогов. Когда диалоги появлялись, это становилось уже другим фильмом. Поэтому по ходу продакшна мы все больше уходили в наблюдение, в нюансы и в визуальный ритм. Это если говорить о моем влиянии на картину.
На мой взгляд, вы очень точно выбрали киноязык для этой истории. Например, в начале фильма есть сцена, когда герои едут на Тушоо Той. Героиня, находясь на переднем плане, смотрит на дом, который их семья мечтает купить. При этом задний план, на котором находится дом, остается размытым — и героиня оказывается будто заблокированной перед будущим, в этой ситуации, в этой семье — такие кадры повторяются несколько раз. А во второй половине фильма, когда она остаётся одна, планы становятся широкими, яркими и открытыми, будто наполненными жизнью.
Нуржамал Карамолдоева:
— Да, для меня в целом было важно прожить эти сцены вместе с героиней. В фильме есть моменты, когда она смотрит в зеркало — иногда я ощущала, что это я сама отражаюсь в нем. В итоге мне хочется, чтобы фильм стал зеркалом и для зрителя: чтобы каждый смог увидеть в нём какие-либо собственные переживания.
Нуржамал Карамолдоева:
— Да, для меня в целом было важно прожить эти сцены вместе с героиней. В фильме есть моменты, когда она смотрит в зеркало — иногда я ощущала, что это я сама отражаюсь в нем. В итоге мне хочется, чтобы фильм стал зеркалом и для зрителя: чтобы каждый смог увидеть в нём какие-либо собственные переживания.
Расскажите про ваш опыт в Америке и ранние фильмы. Вы что-то взяли из них в полный метр?
Нуржамал Карамолдоева:
— Я училась в США, в Truman State University, недалеко от Чикаго. Часть моей семьи давно живёт в США, и я хорошо знаю жизнь диаспоры. Сама я никак не могу отделить себя от Кыргызстана: вернувшись после обучения, я уже 20 лет живу здесь, вся моя жизнь совпала с независимостью страны.
И это помогает видеть некоторые закономерности: где бы ты ни был, ты не уйдешь от себя. Мигранты живут между двумя крайностями: можно застрять внутри своей диаспоры и ностальгии, или полностью раствориться в новом контексте. Эти вопросы для меня очень важны, особенно когда вижу, как много кыргызов сейчас разбросано по всему миру.
Если говорить о моих первых фильмах, то нужно сказать, что для меня художественная работа всегда связана с материнством. Мой первый фильм «Өгүз Аял» (Bully Woman) — о женщине без детей, которая выдумывает себе иллюзорное материнство. Второй — «Фрунзе», ностальгический, но в центре снова мать. В моем понимании в целом центральноазиатская женщина — это прежде всего мать, и мне как режиссеру очень интересно ее изучать.
Нуржамал Карамолдоева:
— Я училась в США, в Truman State University, недалеко от Чикаго. Часть моей семьи давно живёт в США, и я хорошо знаю жизнь диаспоры. Сама я никак не могу отделить себя от Кыргызстана: вернувшись после обучения, я уже 20 лет живу здесь, вся моя жизнь совпала с независимостью страны.
И это помогает видеть некоторые закономерности: где бы ты ни был, ты не уйдешь от себя. Мигранты живут между двумя крайностями: можно застрять внутри своей диаспоры и ностальгии, или полностью раствориться в новом контексте. Эти вопросы для меня очень важны, особенно когда вижу, как много кыргызов сейчас разбросано по всему миру.
Если говорить о моих первых фильмах, то нужно сказать, что для меня художественная работа всегда связана с материнством. Мой первый фильм «Өгүз Аял» (Bully Woman) — о женщине без детей, которая выдумывает себе иллюзорное материнство. Второй — «Фрунзе», ностальгический, но в центре снова мать. В моем понимании в целом центральноазиатская женщина — это прежде всего мать, и мне как режиссеру очень интересно ее изучать.
Очень интересно. Расскажите подробнее о том, как проходила работа с кыргызской диаспорой.
Нуржамал Карамолдоева:
— Во-первых, нужно сказать, что мы вдохновлялись реальными историями. Например, сцена драки с таксистом действительно имела место быть. Плюс многие ребята-кыргызы несколько лет назад действительно очень часто работали в Америке именно в траковом бизнесе. Поэтому сам феномен «жена тракиста» — почти нарицательное выражение в диаспоре. Там полно историй о том, как мужья надолго уезжают, семьи распадаются, потом снова сходятся. И когда мы рассказывали им о том, что главная героиня в нашем фильме жена тракиста, все улыбались и говорили: «А ну да, да. У нас куча подобных историй!».
Во-вторых, если говорить об актерах фильма, то, например, главного героя сыграл Даурен Ташкенбаев из Казахстана: у него был опыт актерской работы в рекламе, но приехав в Америку, ему пришлось забыть об этом. Съемка в фильме для него стала прекрасной отдушиной: он очень серьезно отнесся к этому. Миру в фильме сыграла Малика Канатова — выпускница университета, в котором я преподаю (прим. ред. Нуржамал преподает в Американском университете в Центральной Азии), она работает актрисой и моделью в Лос-Анджелесе. Мать сыграла Эльмира Мырза — женщина с огромным жизненным опытом: она работала в Москве, выросла от официантки до шефа сети ресторанов, а сейчас консультирует людей, которые планируют открывать рестораны в Чикаго, в качестве бизнес-консультанта.
Все второстепенные роли сыграли тоже наши ребята из Кыргызстана, попавшие в США по-разному: через грин-карту или через Мексику.
Нуржамал Карамолдоева:
— Во-первых, нужно сказать, что мы вдохновлялись реальными историями. Например, сцена драки с таксистом действительно имела место быть. Плюс многие ребята-кыргызы несколько лет назад действительно очень часто работали в Америке именно в траковом бизнесе. Поэтому сам феномен «жена тракиста» — почти нарицательное выражение в диаспоре. Там полно историй о том, как мужья надолго уезжают, семьи распадаются, потом снова сходятся. И когда мы рассказывали им о том, что главная героиня в нашем фильме жена тракиста, все улыбались и говорили: «А ну да, да. У нас куча подобных историй!».
Во-вторых, если говорить об актерах фильма, то, например, главного героя сыграл Даурен Ташкенбаев из Казахстана: у него был опыт актерской работы в рекламе, но приехав в Америку, ему пришлось забыть об этом. Съемка в фильме для него стала прекрасной отдушиной: он очень серьезно отнесся к этому. Миру в фильме сыграла Малика Канатова — выпускница университета, в котором я преподаю (прим. ред. Нуржамал преподает в Американском университете в Центральной Азии), она работает актрисой и моделью в Лос-Анджелесе. Мать сыграла Эльмира Мырза — женщина с огромным жизненным опытом: она работала в Москве, выросла от официантки до шефа сети ресторанов, а сейчас консультирует людей, которые планируют открывать рестораны в Чикаго, в качестве бизнес-консультанта.
Все второстепенные роли сыграли тоже наши ребята из Кыргызстана, попавшие в США по-разному: через грин-карту или через Мексику.
Какие у вас ожидания от предстоящего показа фильма на фестивале в Чикаго?
Нуржамал Карамолдоева:
— Хочу представить фильм достойно. Для меня это не только достижение моей команды, но и диаспоры тоже. Мне очень важно, чтобы кыргызов знали не только как трудовых мигрантов, но и как талантливых творческих людей, которым есть что добавить в общемировую культуру. Хочу, чтобы зрители из диаспоры, сидя в кинозале рядом с американцами, увидели себя на большом экране, чтобы почувствовали гордость.
Любопытно и то, как американцы прочитают наш фильм: увидят ли те смыслы, что мы закладывали, или заметят совсем другое. Кино — всегда субъективный опыт.
Нуржамал Карамолдоева:
— Хочу представить фильм достойно. Для меня это не только достижение моей команды, но и диаспоры тоже. Мне очень важно, чтобы кыргызов знали не только как трудовых мигрантов, но и как талантливых творческих людей, которым есть что добавить в общемировую культуру. Хочу, чтобы зрители из диаспоры, сидя в кинозале рядом с американцами, увидели себя на большом экране, чтобы почувствовали гордость.
Любопытно и то, как американцы прочитают наш фильм: увидят ли те смыслы, что мы закладывали, или заметят совсем другое. Кино — всегда субъективный опыт.
И последний вопрос. Какие планы у вас дальше?
Нуржамал Карамолдоева:
— Сейчас я продолжаю работать над темой Ала Качуу — похищения невест в Кыргызстане. Это третий проект в соавторстве с Султаном Усувалиевым. Первый фильм был посвящен делу Айзады Канатбековой. Второй фильм мы сделали образовательным из оставшихся интервью с экспертами, с которыми мы разбирались в том, является ли на самом деле Ала Качуу традицией и что оно в действительности собой несёт.
Но у нас остался ещё один важный вопрос, на который мы попытались ответить в третьем фильме: почему женщины, пережившие Ала Качуу, зачастую сами начинают организовывать эту практику. Это стало темой для новой работы «Көрүнбөс издер» («Невидимые следы»). Сейчас фильм находится на стадии постпродакшна. Что касается художественных проектов, есть несколько разработанных синопсисов, которые ждут своего часа и талантливого продюсера. Я надеюсь в скором времени встретить такого продюсера-единомышленника, с которым вместе будем снимать и развиваться.
Нуржамал Карамолдоева:
— Сейчас я продолжаю работать над темой Ала Качуу — похищения невест в Кыргызстане. Это третий проект в соавторстве с Султаном Усувалиевым. Первый фильм был посвящен делу Айзады Канатбековой. Второй фильм мы сделали образовательным из оставшихся интервью с экспертами, с которыми мы разбирались в том, является ли на самом деле Ала Качуу традицией и что оно в действительности собой несёт.
Но у нас остался ещё один важный вопрос, на который мы попытались ответить в третьем фильме: почему женщины, пережившие Ала Качуу, зачастую сами начинают организовывать эту практику. Это стало темой для новой работы «Көрүнбөс издер» («Невидимые следы»). Сейчас фильм находится на стадии постпродакшна. Что касается художественных проектов, есть несколько разработанных синопсисов, которые ждут своего часа и талантливого продюсера. Я надеюсь в скором времени встретить такого продюсера-единомышленника, с которым вместе будем снимать и развиваться.
